Выставка документов по ликвидации безграмотности и антирелигиозной пропаганде в Московском регионе в 1920-30-е гг.
25 февраля 2020 г. в Московском областном архивном центре (г. Пушкино) открылись две выставки: «“Грамотность – меч, побеждающий темные силы”. Документы о ликвидации безграмотности в Московском регионе в 1920-30-е гг. К 100-летию создания «Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности» и «Антирелигиозная пропаганда в 1920-30-е гг. по документам Московского областного архивного центра. К 155-летию со дня рождения Патриарха Тихона (Беллавина)».
26 декабря 1919 г. был принят Декрет СНК РСФСР о ликвидации безграмотности среди населения. В 1920 г. СНК издал Декрет об учреждении Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации неграмотности (ВЧК ликбез). Ликвидация неграмотности являлась одним из приоритетных направлений деятельности местных профорганизаций в 1920-1930-е гг. Ликвидаторов и обучающихся обеспечивали продуктами и освобождали «от всякой иной общественной нагрузки». Выпуски окончивших курсы предписывалось проводить торжественно, вручались соответствующие свидетельства об окончании курсов. Требовалось организовать показательные суды над лицами и организациями, недооценивающими политическое значение ликвидации неграмотности.
XVI съезд ВКП (б) в 1930 г. объявил ликвидацию неграмотности боевой задачей партии, чтобы приобщить новых грамотных к социалистическому строительству. Все советские, кооперативные, профсоюзные и общественные организации обязывались принимать в этом активное участие. Однако нередко исполнителями высокой задачи становились классово чуждые элементы – дочки и жены помещиков и «попов», успешно бравшие обучение неграмотных в свои руки.
Постепенно уходя из сферы политической, профсоюзные организации в своей деятельности концентрировались на вопросах организации труда и быта людей. Для их решения ликвидация неграмотности имела немалое значение. Однако, несмотря на привлечение неграмотных трудящихся к учебе «хлебом и зрелищами» и запугивание наказаниями за отказ от обучения, такая политика далеко не всегда встречала понимание среди населения. Причины этого коренились не только в тяжелых материально-бытовых условиях, но и в чуждости идейных установок, на которых базировалась кампания по ликвидации неграмотности в 1920-е-1930-е гг., духовным ценностям народа. Не случайно, что именно носители традиционного мировоззрения в лице представителей духовного и помещичьего сословия нередко находили большее признание обучаемых. Это осознавалось и представителями профдвижения, старавшимися отойти от агрессивной антирелигиозной пропаганды и использовать дореволюционный опыт распространения грамотности среди населения.
В 1921 г. была создана антицерковная комиссия при подотделе пропаганды Агитпропотдела ЦК РКП(б), куда вошли члены РКП(б), ЦК РКСМ, Наркоматов юстиции и просвещения, ГПУ. В 1925 г. возникла общественная организация «Союз воинствующих безбожников» (СВБ), создавались специальные курсы по ведению антирелигиозной пропаганды. Однако они не пользовались популярностью у населения.
Антирелигиозная кампания нередко наталкивалась на сопротивление трудящихся. Документы фиксируют возмущение крестьян закрытием церквей, сильные религиозные настроения среди населения. Антирелигиозные вечера зачастую срывались, а в избах-читальнях пелись религиозные песни. Реакцией на закрытие церквей стал, отмеченный в документах профсоюза, рост сектантства.
Во второй половине 1920-х гг., в связи с подъемом религиозного чувства, который отмечала и Н.К. Крупская, и пропагандисты СВБ, а также слабостью успехов антирелигиозной пропаганды, власти предприняли попытку замены религиозных праздников и обрядов светскими, «вместо посещения избитого спектакля в церкви». От антирелигиозной пропаганды предписывалось воздержаться.
В начале 1920-х гг. антирелигиозная пропаганда носила примитивный характер и критиковала, в основном, суеверия и священнослужителей. Ближе к концу десятилетия и началу 1930-х гг. акцент переносится на противопоставление науки и религии. В связи с отторжением трудящимися безбожия предпринимаются попытки эстетизации антирелигиозной пропаганды и придания ей наукообразной формы. Однако религиозное чувство оказалось неистребимым, принимая, порой, самые причудливые формы.
